Я опять на те же грабли...
31.07.2011 в 15:01
Пишет Мелодия Альтаир:Летний фест. Коварный соблазнитель
Автор: Мелодия Альтаир
Название: Коварный соблазнитель
Пейринг: Дживс/Вустер
Жанр: романс
Размер: 1 890 слов
Рейтинг: R
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат П. Г. Вудхаусу, я лишь любуюсь
Саммари: фик написан на Летний фест по заявке Морана С.: - "Берти, не зная о том, что у Дживса сильная реакция на алкоголь, уговаривает того выпить с ним виски. Дживс теряет контроль (он давно этого хотел) и затаскивает Вустера в постель, при полном согласии последнего (Берти давно влюблен в Дживса и видя состояние своего камердинера решает этим воспользоваться). Наутро Дживс просыпается в твердой уверенности, что он насильник, а Берти считает, что это он коварно напоил и соблазнил слугу. Все реалии Англии 20-30 годов присутствуют: то есть такие связи запрещены, аморальны и грозят обоим неприятностями. Дживс и Берти долго выясняют, что помнит их партнер о прошедшей ночи, оба боятся ареста, боятся что они оскорбили и испортили жизнь другого, но в конце все выясняется к радости обоих"
Примечание от автора: События представлены с точки зрения Берти. Да, и большой вопрос, кто кого затащил в постель ))) Уважаемый заказчик, надеюсь, вам понравится.
Коварный соблазнительДо того, как я обнаружил письмо от тети Агаты на каминной полке в гостиной, я пребывал в самом радужном состоянии духа. Дживс только что принес мне чашку отличнейшего чаю, предстоящий день обещал быть прекрасным, погода за окном радовала полной безмятежностью. Словом, Берти Вустер, как человек самого оптимистического настроя, мысленно парил и трепетал крылышками, как птица колибри, как вдруг… Ну вы уже знаете про письмо. В нем тетя Агата, нисколько не заботясь о моих ближайших планах, просила меня (нет, даже требовала) отправиться в Ровиль-сюр-Мер, где она как раз отдыхала, чтобы познакомить меня с одной молодой леди, «милой, кроткой, добропорядочной девушкой», как следовало из письма.
Я немедленно впал в панику. Нет, мы – Вустеры, совсем не те люди, которые склоняют голову перед ударами судьбы, но в данном случае, казалось, фортуна решила обратиться ко мне своей худшей стороной. Последней «милой и кроткой девушкой», на которой желала женить меня тетя Агата, была Гонория Глоссоп, поэтому, думаю, вы понимаете, отчего жизнерадостный и неунывающий ум Берти Вустера был полон мрачных предчувствий.
Бесцельно проведя день в клубе «Трутни», не получив никакой моральной поддержки или малой толики сочувствия, я с израненной душой вернулся домой и попросил Дживса налить мне виски. После одного выпитого стакана мое паническое настроение стало медленно перерастать в просто отвратительное.
- Дживс, перестань маячить там в дверях, словно привидение. Лучше налей мне еще виски.
- Да, сэр.
- Видишь ли, Дживс, после нескольких стаканов виски жизнь становится не так беспросветна и уныла. Тетя Агата опять задумала меня женить, и в этот раз все так серьезно. Тетя Агата настаивает на моем приезде в Ровиль-сюр-Мер для знакомства с этой девушкой, Дживс, как тебе это нравится?
- Полагаю, эта идея не находит отклика в вашем сердце, сэр.
- Да уж, Дживс, ты прав, я совершенно не в восторге от этой идеи. Как же быть? Я совершенно не представляю, как мне сбить с толку тетю Агату.
- Она слишком хорошо знает вас, сэр. Боюсь, вам будет не просто ее провести.
- Ах, Дживс, а как замечательно было сегодня утром, когда моя дальнейшая жизнь еще не была омрачена зловещими планами тети Агаты. Подлей-ка мне еще…
- Позволю себе сказать, сэр, на мой взгляд, нужно всегда бороться до конца. В конце концов, это не первый случай, когда миссис Грегсон рассчитывает вас женить, так что…
- Что я слышу, Дживс! Внутренний голос мне подсказывает, что у тебя появилась очередная блестящая идея, как вызволить меня из этой беды. Плесни-ка мне еще стаканчик, да и себе тоже, и расскажи мне все, что ты задумал.
- Я разделяю ваши чувства, сэр, однако, мне кажется, было бы неуместным…
- Что такое, Дживс? Неужели ты не видишь, как я расстроен, как хочется мне этим вечером поддержки и дружеского участия… Оставь свои нелепые возражения и выпей со мной, - я знал, что Дживс не устоит перед столь открытым проявлением моей печали, и жалобно посмотрел на него из-под ресниц.
- Разумеется, сэр. Почту за честь, сэр, - его левая бровь приподнялась на одну четвертую дюйма, показывая, как глубоко к сердцу он принимает мои злоключения.
Должен признаться, для меня самого эта идея непременно напоить Дживса стала в некотором роде откровением, ничего такого я не планировал. Однако, блестящий ум Бертрама тотчас же оценил, насколько удачно стала развиваться ситуация. Вы не поверите, но спустя буквально 15 минут мы с Дживсом играли в четыре руки и распевали на два голоса (да-да, провалиться мне на этом месте, если я вру!) развеселую песенку, и его скулы приобрели слегка розоватый оттенок, однако ни один волосок не выбился из идеальной прически.
Возможно, внимательный читатель заметит, насколько точны и нежны мои эпитеты, употребляемые по отношению к Дживсу. Дело в том, что человек с железной волей Бертрам Вустер давно принял и осознал тот факт, что относится к своему камердинеру не совсем так, как это принято. Более того, вот уже некоторое время я ощущаю Дживса не только добрым другом и даже советчиком, но и человеком, один вид которого будоражит мою романтическую натуру. И я совершенно не вижу в этом ничего нелепого или предосудительного, уж Дживс явно лучше какой-либо очередной барышни, имеющей виды на мое сердце.
Впрочем, я отвлекся. Наше повествование дошло до того момента, когда мы с Дживсом сидим плечо к плечу, его локоть изредка касается меня, а взгляд его то и дело обращается к вашему покорному слуге, чтобы разделить удовольствие от хорошей мелодии и отличного исполнения. Одной песенкой мы не отделались, перешли на другую весьма популярную композицию романтического толка. Странное томление разлилось вдруг вокруг. Я играл, улыбался, но смотрел только на Дживса, на его губы, слегка кривящиеся в улыбке, в его глаза, отражающие всю мудрость мира и что-то еще… Мне показалось, что в глазах моего камердинера мелькнули какие-то искорки, и это было так ярко, так обжигающе неправильно, что я словно ощущал как между нами потрескивает воздух от напряжения. Мелодия угасла. Я как завороженный наблюдал как мой друг расстегнул одну пуговицу на пиджаке и сделал залихватское движение глазами. Не знаю, почему эти нехитрые движения произвели столь разрушительные действия в моем мозгу, отчего мне пришлось дернуть верхнюю пуговицу на пижамной куртке, чтобы восстановить дыхание. Мой камердинер с нечитаемым выражением лица взирал на мою закушенную губу и другие нелепые телодвижения. Я вполне отдавал себе отчет в своей легкой нетрезвости, однако то, что произошло дальше, вовсе не является плодом моего богатого воображения. Дживс прямо и открыто посмотрел мне в глаза, а потом встал, расстегнул вторую пуговицу и сбросил безупречный пиджак с плеч.
Не думаю, что после этого я отдавал себе отчет в своих действиях. Мне захотелось лишь только слегка погладить эту белоснежную рубашку, натянутую на крепкой груди, лишь только еле заметно прикоснуться к пуговицам на этой рубашке, обведя каждую из них несколько нетвердыми движениями путающихся пальцев. Дживс слегка прикрыл глаза и, клянусь всем тем, что для меня свято, еле слышно застонал. Этот стон, в свою очередь, сообщил некоторую неподвижность моим внезапно ослабевшим конечностям, в противовес другим моим органам, весьма и весьма встрепенувшимся. Уверен, Дживс ощущал крайнюю степень моей заинтересованности в процессе нижней частью живота. Его жаркие ладони переместились с моей спины на резинку пижамных штанов, а прикосновения рук стали столь настойчивы и горячи, что я сделал то, о чем мечтал уже давно - прошептал "Реджи..." прямо в совершенное ухо своего возлюбленного. Этот своеобразный круг разнузданного разврата волшебным образом замкнулся, завершившись трепетным и чувственным поцелуем.
Допускаю, что я на какое-то время утратил ощущение рельности, потому что дальнейшее, что я помню – я и Дживс в постели. Не знаю, как мы там очутились, но хорошо, что это произошло, потому что ноги меня давно не держали, да и обнимать Дживса стало намного удобнее. Сладкое предвкушение дурманило голову, мне хотелось потрогать его везде, ощутить его вкус. Мне нравилось снимать с него одежду, хотя у него это получалось лучше. Нравилось ощущать его крепкие ладони буквально везде, и целовать его всюду, куда только могли дотянуться мои губы. Одно навязчивое желание занимало мой мозг настолько, что я схватил Дживса за руки и перевернул его на спину. Наградой мне стал самый ошеломленный взгляд камердинера, что я видел за все это время. Позже я убедился, что не самый. Чем ниже спускались мои поцелуи и прикосновения, тем ошеломленнее становился взгляд, пока, наконец, Дживс не закрыл глаза в изнеможении. Тут мне стало не до пристальных наблюдений за выражением лица Дживса, ибо взгляд мой, наконец, добрался до кое-чего гораздо более значительного, более выдающегося, я бы сказал. Мгновением позже туда добрались и мои губы.
Некоторое время сверху слышалось лишь прерывистое дыхание, но тут вдруг до моего слуха долетело срывающееся "С-сэр... ооо... сэр". "Да, Реджи?" - я на секунду отвлекся от своего занятия и лизнул еще раз, широко, от души. Дживс затрепетал. Он подтянул меня наверх, целуя так, словно бы пытаясь мне что-то объяснить губами, языком, всем телом, прижимая и прижимаясь, отдавая и отдаваясь. Но не эти простые желанные движения, не жар тела вокруг и внутри меня, не трепетная ласковость рук, направляющих и поддерживающих меня, заставляющих двигаться в унисон, словно бы мы были созданы именно для этого, чтобы навсегда стать единым целым, а сказанное хриплым невнятным шепотом "Берти..." отбросило меня за пределы этой волшебной ночи.
Минута или две после пробуждения были прекрасны. Я улыбался, едва ощутив приятную ноющую слабость внутри себя, воздух словно был напоем запахом и образом Дживса вокруг. Но стоило мне вдруг осознать события прошлой ночи, как жуткая волна отчаяния накрыла меня с головой. Что же я наделал? После стольких лет молчания и сдержанного обожания со стороны, я раскрыл карты. И как? Самым непредсказуемым образом. Я… оскорбил его, человека, которого считал самым близким. Он доверял мне, а я так бесстыдно воспользовался его доверчивостью. Ведь ясно, что не будь Дживс пьян, он никогда бы не сделал ничего подобного. И где он теперь? Я ощутил, как страх сковывает мое сердце. А если он уйдет? Что я буду делать, если он уйдет? Впрочем, что я говорю, он ни за что не останется после такого… А может, он ничего не помнит – пришла в мою голову спасительная мысль.
Легкий металлический звук из кухни прервал мои панические размышления. Значит, он еще здесь. Или… уже привел полицейских? Считая, что такой совратитель, как я, опасен для общества? Нет, невыносимо сидеть в спальне и гадать, что происходит вне ее и в моей собственной жизни. Даже если Дживс решил избавиться от меня, я встречу эту новость, как подобает мужчине. Быстро одевшись, я вступил на кухню, полный раскаяния и решимости одновременно. И ощутил полную растерянность… Как всегда идеально выглядящий, Дживс натирал столовое серебро мягкой тряпочкой.
- Доброе утро, сэр.
- Доброе утро, Дживс. – Я был в замешательстве, неужто он и впрямь ничего не помнит?
- Ваш кофе, сэр.
И все? Вот так все закончится? Дживс никогда не вспомнит, что его наниматель – коварный соблазнитель… и очень любит его?
- Эээммм, Дживс, напомни-ка мне, много ли я выпил вчера? – Странное выражение промелькнуло в глазах моего камердинера, и молочник дрогнул в его руке. Я заметил, что Дживс отводит взгляд, и надежда расцвела в моей душе. Я и сам не знал, надежда на что?
Я подошел к нему и убрал молочник из его рук. Никогда раньше мы не стояли так близко друг к другу, никогда раньше… до предыдущей ночи.
- Дживс, что ты помнишь о вчерашнем вечере? – надеюсь, Дживс не заметил, как дрожал мой голос.
- Только то, сэр, что я повел себя неподобающим образом. Сэр, желаете ли вы, чтобы я тотчас же покинул вас? – Дживс опустил голову, избегая смотреть мне в глаза.
- Ты? А я думал, это я напоил тебя.
- О, нет-нет, сэр. У меня индивидуальная реакция на алкоголь, вы никак не могли знать об этом. Я целиком и полностью виноват во всем.
- В чем, Дживс? – я искал и не мог найти в его глазах отвращение, лишь только смятение и что-то еще, не поддающееся полностью определению. – Разве ты в чем-то виноват?
Дживс отчетливо вздохнул.
- Дживс, ты жалеешь о том, что произошло вчера? – Мне понадобилось все мое мужество, чтобы задать этот вопрос, но ходить дальше вокруг да около я не мог.
- Сэр, я… боюсь, что вы никогда…
- Вчера ты звал меня по-другому. – Я буквально увидел, как Дживс переменился в лице. Он, наконец, посмотрел мне в глаза, поднял руку и коснулся моего подбородка.
- Сэр?
- По-другому, Реджи. – Молочник мы все-таки уронили, когда мой возлюбленный шептал мое имя, целуя каждый дюйм моего лица.
Вот так-то, оказалось, что Дживс думал, что во всей этой истории коварный соблазнитель – это он. Хотя в этом у меня нет никаких сомнений, когда Дживс священнодействует на кухне, своим тонким искусством метя в единственное слабое место Вустера под названием "Гастрономическая зависимость несгибаемого Бертрама от кулинарных изысков божественного Дживса." Но про то, как именно мой Реджи извинялся за свое коварство, я расскажу в следующий раз.
URL записиАвтор: Мелодия Альтаир
Название: Коварный соблазнитель
Пейринг: Дживс/Вустер
Жанр: романс
Размер: 1 890 слов
Рейтинг: R
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат П. Г. Вудхаусу, я лишь любуюсь
Саммари: фик написан на Летний фест по заявке Морана С.: - "Берти, не зная о том, что у Дживса сильная реакция на алкоголь, уговаривает того выпить с ним виски. Дживс теряет контроль (он давно этого хотел) и затаскивает Вустера в постель, при полном согласии последнего (Берти давно влюблен в Дживса и видя состояние своего камердинера решает этим воспользоваться). Наутро Дживс просыпается в твердой уверенности, что он насильник, а Берти считает, что это он коварно напоил и соблазнил слугу. Все реалии Англии 20-30 годов присутствуют: то есть такие связи запрещены, аморальны и грозят обоим неприятностями. Дживс и Берти долго выясняют, что помнит их партнер о прошедшей ночи, оба боятся ареста, боятся что они оскорбили и испортили жизнь другого, но в конце все выясняется к радости обоих"
Примечание от автора: События представлены с точки зрения Берти. Да, и большой вопрос, кто кого затащил в постель ))) Уважаемый заказчик, надеюсь, вам понравится.
Коварный соблазнительДо того, как я обнаружил письмо от тети Агаты на каминной полке в гостиной, я пребывал в самом радужном состоянии духа. Дживс только что принес мне чашку отличнейшего чаю, предстоящий день обещал быть прекрасным, погода за окном радовала полной безмятежностью. Словом, Берти Вустер, как человек самого оптимистического настроя, мысленно парил и трепетал крылышками, как птица колибри, как вдруг… Ну вы уже знаете про письмо. В нем тетя Агата, нисколько не заботясь о моих ближайших планах, просила меня (нет, даже требовала) отправиться в Ровиль-сюр-Мер, где она как раз отдыхала, чтобы познакомить меня с одной молодой леди, «милой, кроткой, добропорядочной девушкой», как следовало из письма.
Я немедленно впал в панику. Нет, мы – Вустеры, совсем не те люди, которые склоняют голову перед ударами судьбы, но в данном случае, казалось, фортуна решила обратиться ко мне своей худшей стороной. Последней «милой и кроткой девушкой», на которой желала женить меня тетя Агата, была Гонория Глоссоп, поэтому, думаю, вы понимаете, отчего жизнерадостный и неунывающий ум Берти Вустера был полон мрачных предчувствий.
Бесцельно проведя день в клубе «Трутни», не получив никакой моральной поддержки или малой толики сочувствия, я с израненной душой вернулся домой и попросил Дживса налить мне виски. После одного выпитого стакана мое паническое настроение стало медленно перерастать в просто отвратительное.
- Дживс, перестань маячить там в дверях, словно привидение. Лучше налей мне еще виски.
- Да, сэр.
- Видишь ли, Дживс, после нескольких стаканов виски жизнь становится не так беспросветна и уныла. Тетя Агата опять задумала меня женить, и в этот раз все так серьезно. Тетя Агата настаивает на моем приезде в Ровиль-сюр-Мер для знакомства с этой девушкой, Дживс, как тебе это нравится?
- Полагаю, эта идея не находит отклика в вашем сердце, сэр.
- Да уж, Дживс, ты прав, я совершенно не в восторге от этой идеи. Как же быть? Я совершенно не представляю, как мне сбить с толку тетю Агату.
- Она слишком хорошо знает вас, сэр. Боюсь, вам будет не просто ее провести.
- Ах, Дживс, а как замечательно было сегодня утром, когда моя дальнейшая жизнь еще не была омрачена зловещими планами тети Агаты. Подлей-ка мне еще…
- Позволю себе сказать, сэр, на мой взгляд, нужно всегда бороться до конца. В конце концов, это не первый случай, когда миссис Грегсон рассчитывает вас женить, так что…
- Что я слышу, Дживс! Внутренний голос мне подсказывает, что у тебя появилась очередная блестящая идея, как вызволить меня из этой беды. Плесни-ка мне еще стаканчик, да и себе тоже, и расскажи мне все, что ты задумал.
- Я разделяю ваши чувства, сэр, однако, мне кажется, было бы неуместным…
- Что такое, Дживс? Неужели ты не видишь, как я расстроен, как хочется мне этим вечером поддержки и дружеского участия… Оставь свои нелепые возражения и выпей со мной, - я знал, что Дживс не устоит перед столь открытым проявлением моей печали, и жалобно посмотрел на него из-под ресниц.
- Разумеется, сэр. Почту за честь, сэр, - его левая бровь приподнялась на одну четвертую дюйма, показывая, как глубоко к сердцу он принимает мои злоключения.
Должен признаться, для меня самого эта идея непременно напоить Дживса стала в некотором роде откровением, ничего такого я не планировал. Однако, блестящий ум Бертрама тотчас же оценил, насколько удачно стала развиваться ситуация. Вы не поверите, но спустя буквально 15 минут мы с Дживсом играли в четыре руки и распевали на два голоса (да-да, провалиться мне на этом месте, если я вру!) развеселую песенку, и его скулы приобрели слегка розоватый оттенок, однако ни один волосок не выбился из идеальной прически.
Возможно, внимательный читатель заметит, насколько точны и нежны мои эпитеты, употребляемые по отношению к Дживсу. Дело в том, что человек с железной волей Бертрам Вустер давно принял и осознал тот факт, что относится к своему камердинеру не совсем так, как это принято. Более того, вот уже некоторое время я ощущаю Дживса не только добрым другом и даже советчиком, но и человеком, один вид которого будоражит мою романтическую натуру. И я совершенно не вижу в этом ничего нелепого или предосудительного, уж Дживс явно лучше какой-либо очередной барышни, имеющей виды на мое сердце.
Впрочем, я отвлекся. Наше повествование дошло до того момента, когда мы с Дживсом сидим плечо к плечу, его локоть изредка касается меня, а взгляд его то и дело обращается к вашему покорному слуге, чтобы разделить удовольствие от хорошей мелодии и отличного исполнения. Одной песенкой мы не отделались, перешли на другую весьма популярную композицию романтического толка. Странное томление разлилось вдруг вокруг. Я играл, улыбался, но смотрел только на Дживса, на его губы, слегка кривящиеся в улыбке, в его глаза, отражающие всю мудрость мира и что-то еще… Мне показалось, что в глазах моего камердинера мелькнули какие-то искорки, и это было так ярко, так обжигающе неправильно, что я словно ощущал как между нами потрескивает воздух от напряжения. Мелодия угасла. Я как завороженный наблюдал как мой друг расстегнул одну пуговицу на пиджаке и сделал залихватское движение глазами. Не знаю, почему эти нехитрые движения произвели столь разрушительные действия в моем мозгу, отчего мне пришлось дернуть верхнюю пуговицу на пижамной куртке, чтобы восстановить дыхание. Мой камердинер с нечитаемым выражением лица взирал на мою закушенную губу и другие нелепые телодвижения. Я вполне отдавал себе отчет в своей легкой нетрезвости, однако то, что произошло дальше, вовсе не является плодом моего богатого воображения. Дживс прямо и открыто посмотрел мне в глаза, а потом встал, расстегнул вторую пуговицу и сбросил безупречный пиджак с плеч.
Не думаю, что после этого я отдавал себе отчет в своих действиях. Мне захотелось лишь только слегка погладить эту белоснежную рубашку, натянутую на крепкой груди, лишь только еле заметно прикоснуться к пуговицам на этой рубашке, обведя каждую из них несколько нетвердыми движениями путающихся пальцев. Дживс слегка прикрыл глаза и, клянусь всем тем, что для меня свято, еле слышно застонал. Этот стон, в свою очередь, сообщил некоторую неподвижность моим внезапно ослабевшим конечностям, в противовес другим моим органам, весьма и весьма встрепенувшимся. Уверен, Дживс ощущал крайнюю степень моей заинтересованности в процессе нижней частью живота. Его жаркие ладони переместились с моей спины на резинку пижамных штанов, а прикосновения рук стали столь настойчивы и горячи, что я сделал то, о чем мечтал уже давно - прошептал "Реджи..." прямо в совершенное ухо своего возлюбленного. Этот своеобразный круг разнузданного разврата волшебным образом замкнулся, завершившись трепетным и чувственным поцелуем.
Допускаю, что я на какое-то время утратил ощущение рельности, потому что дальнейшее, что я помню – я и Дживс в постели. Не знаю, как мы там очутились, но хорошо, что это произошло, потому что ноги меня давно не держали, да и обнимать Дживса стало намного удобнее. Сладкое предвкушение дурманило голову, мне хотелось потрогать его везде, ощутить его вкус. Мне нравилось снимать с него одежду, хотя у него это получалось лучше. Нравилось ощущать его крепкие ладони буквально везде, и целовать его всюду, куда только могли дотянуться мои губы. Одно навязчивое желание занимало мой мозг настолько, что я схватил Дживса за руки и перевернул его на спину. Наградой мне стал самый ошеломленный взгляд камердинера, что я видел за все это время. Позже я убедился, что не самый. Чем ниже спускались мои поцелуи и прикосновения, тем ошеломленнее становился взгляд, пока, наконец, Дживс не закрыл глаза в изнеможении. Тут мне стало не до пристальных наблюдений за выражением лица Дживса, ибо взгляд мой, наконец, добрался до кое-чего гораздо более значительного, более выдающегося, я бы сказал. Мгновением позже туда добрались и мои губы.
Некоторое время сверху слышалось лишь прерывистое дыхание, но тут вдруг до моего слуха долетело срывающееся "С-сэр... ооо... сэр". "Да, Реджи?" - я на секунду отвлекся от своего занятия и лизнул еще раз, широко, от души. Дживс затрепетал. Он подтянул меня наверх, целуя так, словно бы пытаясь мне что-то объяснить губами, языком, всем телом, прижимая и прижимаясь, отдавая и отдаваясь. Но не эти простые желанные движения, не жар тела вокруг и внутри меня, не трепетная ласковость рук, направляющих и поддерживающих меня, заставляющих двигаться в унисон, словно бы мы были созданы именно для этого, чтобы навсегда стать единым целым, а сказанное хриплым невнятным шепотом "Берти..." отбросило меня за пределы этой волшебной ночи.
Минута или две после пробуждения были прекрасны. Я улыбался, едва ощутив приятную ноющую слабость внутри себя, воздух словно был напоем запахом и образом Дживса вокруг. Но стоило мне вдруг осознать события прошлой ночи, как жуткая волна отчаяния накрыла меня с головой. Что же я наделал? После стольких лет молчания и сдержанного обожания со стороны, я раскрыл карты. И как? Самым непредсказуемым образом. Я… оскорбил его, человека, которого считал самым близким. Он доверял мне, а я так бесстыдно воспользовался его доверчивостью. Ведь ясно, что не будь Дживс пьян, он никогда бы не сделал ничего подобного. И где он теперь? Я ощутил, как страх сковывает мое сердце. А если он уйдет? Что я буду делать, если он уйдет? Впрочем, что я говорю, он ни за что не останется после такого… А может, он ничего не помнит – пришла в мою голову спасительная мысль.
Легкий металлический звук из кухни прервал мои панические размышления. Значит, он еще здесь. Или… уже привел полицейских? Считая, что такой совратитель, как я, опасен для общества? Нет, невыносимо сидеть в спальне и гадать, что происходит вне ее и в моей собственной жизни. Даже если Дживс решил избавиться от меня, я встречу эту новость, как подобает мужчине. Быстро одевшись, я вступил на кухню, полный раскаяния и решимости одновременно. И ощутил полную растерянность… Как всегда идеально выглядящий, Дживс натирал столовое серебро мягкой тряпочкой.
- Доброе утро, сэр.
- Доброе утро, Дживс. – Я был в замешательстве, неужто он и впрямь ничего не помнит?
- Ваш кофе, сэр.
И все? Вот так все закончится? Дживс никогда не вспомнит, что его наниматель – коварный соблазнитель… и очень любит его?
- Эээммм, Дживс, напомни-ка мне, много ли я выпил вчера? – Странное выражение промелькнуло в глазах моего камердинера, и молочник дрогнул в его руке. Я заметил, что Дживс отводит взгляд, и надежда расцвела в моей душе. Я и сам не знал, надежда на что?
Я подошел к нему и убрал молочник из его рук. Никогда раньше мы не стояли так близко друг к другу, никогда раньше… до предыдущей ночи.
- Дживс, что ты помнишь о вчерашнем вечере? – надеюсь, Дживс не заметил, как дрожал мой голос.
- Только то, сэр, что я повел себя неподобающим образом. Сэр, желаете ли вы, чтобы я тотчас же покинул вас? – Дживс опустил голову, избегая смотреть мне в глаза.
- Ты? А я думал, это я напоил тебя.
- О, нет-нет, сэр. У меня индивидуальная реакция на алкоголь, вы никак не могли знать об этом. Я целиком и полностью виноват во всем.
- В чем, Дживс? – я искал и не мог найти в его глазах отвращение, лишь только смятение и что-то еще, не поддающееся полностью определению. – Разве ты в чем-то виноват?
Дживс отчетливо вздохнул.
- Дживс, ты жалеешь о том, что произошло вчера? – Мне понадобилось все мое мужество, чтобы задать этот вопрос, но ходить дальше вокруг да около я не мог.
- Сэр, я… боюсь, что вы никогда…
- Вчера ты звал меня по-другому. – Я буквально увидел, как Дживс переменился в лице. Он, наконец, посмотрел мне в глаза, поднял руку и коснулся моего подбородка.
- Сэр?
- По-другому, Реджи. – Молочник мы все-таки уронили, когда мой возлюбленный шептал мое имя, целуя каждый дюйм моего лица.
Вот так-то, оказалось, что Дживс думал, что во всей этой истории коварный соблазнитель – это он. Хотя в этом у меня нет никаких сомнений, когда Дживс священнодействует на кухне, своим тонким искусством метя в единственное слабое место Вустера под названием "Гастрономическая зависимость несгибаемого Бертрама от кулинарных изысков божественного Дживса." Но про то, как именно мой Реджи извинялся за свое коварство, я расскажу в следующий раз.
@темы: Любуйся мной! Левее... Вон оттуда..., И откуда в русском человеке столько британского патриотизма?, Джуберти и Вуджинальд, творю
-
-
31.07.2011 в 22:51Какой восхитительно английский стиль повествования и как виртуозно ты им владеешь, описывая даже самые интимные сцены!
В восхищении!
К сожалению, в фандоме не состою, персонажей знаю только внешне, но я очень рад, что прочитал - оно сделало мне вечер
-
-
31.07.2011 в 23:41Спасибо, любимый, спасибо!
К сожалению, до виртуоза мне далеко, я и сама вижу великое множество оплошностей, но во-первых заявка была необыкновенно хороша - я не смогла удержаться, а во-вторых Вудхаус и его "Дживс и Вустер" - это в некотором роде оплот и начало британского юмора для меня. )))
Это мой первый Джустер, и я безумно рада, что все-таки написала его.
-
-
31.07.2011 в 23:48Ты мне льстишь
ну вот ни разу, щас как обижусь!
я и сама вижу великое множество оплошностей
от щас как дам!
схожу, отзывы гляну. Если все положительные - будет тебе атата.
-
-
04.08.2011 в 13:10-
-
05.08.2011 в 22:27а атата ты таки заслужила!